Очерк Александра Фомина «Дорога к храму»

• 3 июня 2010

Конкурс «Волшебное перышко» Второй этап

Об авторе

Александру 15 лет, он ученик 9 класса МОУ «СОШ № 32» города Астрахань.

В свободное время посещает кружок журналистики. Пишет стихи, рассказы, очерки. Очень любит литературу и с удовольствием читает книги.

Участвовал в Международном конкурсе «Придумай сказку» и занял 2 место по Южному округу. Принимал участие во Всероссийском конкурсе «Волшебное слово» и выиграл поощрительный приз в номинации «Стихи». После школы хочет поступать в институт на факультет журналистики.

«Дорога к храму»

Когда я говорю о своем детстве, то вспоминаю родное село Никольское Астраханского края. Оно похоже на тысячи русских сел нашей страны, и меня всегда привлекала и привлекает в нем небольшая церквушка. Она сразу бросается в глаза своей формой, которая напоминает большую раненую птицу. Стены ее, обветшалые и полуразрушенные, как белые крылья, опущены и прижаты к земле. На покачнувшейся колокольне вместо колокола большая дыра, напоминающая большой глаз. Кажется, что церквушка из последних сил пытается приподнять голову и взметнуться ввысь, но сил у нее не хватает и помочь ей некому.

До Советской власти она не представляла такого печального зрелища. Каких-нибудь 90 лет назад церковь гостеприимно встречала не только сельчан, но и жителей других деревень. В ней проходили ежедневные богослужения, венчания и крещения людей. Она была построена при жизни моей прабабушки Марьи Гавриловны, которая малолетней девочкой прибегала к холму и смотрела, как ее отец своими руками закладывал фундамент церкви Казанской иконы Божьей Матери.

Тогда, в начале 20 века, богатейшие купцы города Астрахани Губин и Афанасьев расшевелились и на ее строительство выделили по 26 тысяч рублей каждый. Для создания одного из самых красивых храмов Астраханской области владелец Кирпичных заводов Павел Догадин пожертвовал 50 тысяч кирпичей. Одним словом, церковь была построена всем миром в кротчайший срок, за 1 год. Односельчане очень гордились ею и называли белокаменной красавицей. Почти 10 лет она прослужила людям, пока не грянула беда.

В 1918 году в Астрахани установилась Советская власть. Однажды утром в Никольское прибыл председатель партии большевиков Астраханского края С. Н. Морозов. Он собрал сельчан и сказал: «Со старой жизнью покончено. Будем строить новую жизнь». И работа закипела. Было решено разобрать белокаменную красавицу и из ее кирпича построить школу.

Чтобы воодушевить сельчан на «трудовой подвиг», Морозов выступил перед Никольскими жителями с речью: «Советская власть готова заплатить 5 рублей любому, кто пожелает помочь разобрать стены, соскоблить изображения святых, уничтожить церковную утварь». Народ неодобрительно молчал.

Тогда за оградку прошла толпа рабочих, которая начала свое грязное дело. Бабы заплакали, как перед выносом покойника. Среди них была моя прабабушка с дочкой на руках. Марья Гавриловна постоянно крестилась и говорила: «Прости их, Господи, за то, что не ведают, что делают, за богохульство и безверие».

Помощники Морозова, выломав ногами резные решетки, стали класть бревна, по которым хотели спустить на землю громадный колокол. Кипела черная работа, сопровождающаяся бранью и руганью. Толпа возмущалась, и только звонарь стоял и молча, сквозь слезы, смотрел на творившееся. «Ничего у них не получится, ничего», – шептал старик.

На земле возле церковной паперти положили потрепанную кепченку. По расчетам председателя это – центр, куда должен был упасть колокол. Даже не самому зоркому было легко рассмотреть литую надпись на серебряной махине «Благоденствуй земле радость велию. В дар церкви Казанской Матери Божией в год 1901 от Р. Х.». Эти слова не раз повторял звонарь, прежде чем ударить билом. А теперь в одно мгновение все должно было превратиться в груду металла…

Колокол долго сопротивлялся и не хотел оставлять предназначенное ему место. Его пытались сбить ломом и топором, расстреливать из винтовки. Он только жалобно «ухал», как будто спрашивая: «Люди, что вы делаете? Опомнитесь!». Но люди были глухи к нему и одержимы в стремлении построить «новую жизнь». Только когда подогнали технику, рабочие смогли вырвать колокол с привычного места. Он в последний раз «ухнул», прощаясь с односельчанами, и, как человек, замертво упал на землю.

Чтобы взбудоражить толпу, Морозов достал ружье. Вскинув руку, он выстрелил во вратную иконку Казанской Божьей Матери. Но промахнулся. Не попав в икону, пуля отколола кусок цементного карниза и, отскочив, пролетела над головами людей. Народ в испуге разбежался. Морозов, нисколько не смущаясь, вместе с помощниками собрали церковные паникадила, вывезли на дорогу и прилюдно разбили кувалдами. Затем решили расправиться с иконами. Уж слишком укоризненно смотрели святые лики с высоких колонн на творимое безобразие! Перед церковью были свалены в кучу иконы. Рабочие попытались их поджечь, но костер не хотел разгораться. Он медленно тлел, а потом гас. Тогда один из помощников принес бензин, и работа пошла веселее…

Церковь перенесла все. Сначала ее отдали под склад зерна, потом заставили ящиками с едкими веществами, затем стали хранить обувь. Стены Казанской Божьей Матери с каждым годом ветшали, рассыпались и приходили в негодность. Маленькой девочкой я, играя в прятки, забегала в храм, и мне становилось жутко: сначала от тишины, а затем от гулкого эха, которое распространялось по церквушке от моего голоса и шагов. Бабушка, замечая меня играющей в развалинах храма, стыдила, ругала и просила не тревожить святые стены, потому что «Храм, – говорила она, – живой».

Правдивость ее слов я поняла в один из летних дней, когда пришла в святое место и приложила ухо к стене. Легкий ветер, гуляющий в полуразрушенной церкви, обдувал развалины, и стены издавали протяжный гул, как будто жалуясь на свое осквернение и боль. С тех пор к церкви я относилась с жалостью и смотрела на нее с переживанием и состраданием.

Так и стояла святая святых до 2000 года, обветшалая, убогая и потрепанная, как укор всем односельчанам за нечеловеческую жестокость и надругательство над ней. И неизвестно, сколько ей еще предстояло лет разрушаться, если бы не случай. На одном из собраний самый старший в селе дед Архип сказал: «Разрушенный храм – это наш позор. Я не представляю будущее нашего села без восстановленной церкви». Односельчане посоветовались, согласились с дедом и решили: быть храму.

На восстановление гордой красавицы откликнулись все. Люди из разных концов Астраханского края отдавали свои драгоценности, деньги. На людские пожертвования мужики своими руками восстановили церквушку. Осталось только украсить стены иконами. Односельчанам тяжело было расставаться с тайно сохранившимися духовными сокровищами, но им очень хотелось, чтобы храм как можно быстрее ожил и стал действующим. Поэтому люди от чистого сердца несли самое дорогое – иконы.

Моя бабушка, Дарья Ивановна, подарила церкви старенькую иконку Деисусный Чин. Изображение ее не было видно вообще, настолько она была зачернена временем. Рамка покрылась ржавыми пятнами, а полотно потрескалось от сухости. Изображение повесили на колонну храма и забыли. И только Дарья Ивановна молилась черному полотну, шепча под нос непонятные современному уху слова. Она вытирала сомшитым платком, смоченным освещенной водой, ржавую рамку, а потом, перекрестясь, целовала ее. Однажды один из прихожан поинтересовался у батюшки о новой иконе, появившейся в храме. На той самой колонне висела уже не старая, а посветлевшая и практически обновленная икона Деисусного Чина. Это приняли за добрый знак: значит, душа у церкви выздоравливает и восстанавливается.

У каждого человека есть свой путь к храму. Для жителей Никольское дорога была сложной и трудной, через жестокость, забвение и безверие. Но люди смогли пройти свой тернистый путь и вновь обрести в своем сердце веру, надежду, любовь. Теперь я знаю точно, что дорога к храму Казанской Божьей Матери никогда не зарастет, потому что вера сделала людей тверже разумом, крепче душой и добрее сердцем.

Работу прислала Елена Вячеславовна Смагина
учитель МОУ «СОШ № 1» г.Астрахани

Фото автора

(Богдана)